Денис Гаврилов: «Играл за Владивосток, но во Владивостоке не был»

Денис Гаврилов: «Играл за Владивосток, но во Владивостоке не был»

В семнадцать лет Денис Гаврилов стал победителем первенства Европы по настольному теннису, выступал в клубном чемпионате Германии и России, неоднократно становился победителем и призером чемпионата России в различных разрядах. В настоящее время именитый теннисист, одно время возглавлявший рейтинг лучших теннисистов страны, находится в Уссурийске, куда он приехал по приглашению президента региональной общественной организации «Федерация настольного тенниса Приморского края» Михаила Бутылева.

Денис согласился дать интервью для нашего сайта.

— Я родился 3 мая 1977 года в Самаре, — рассказывает Денис. — Мой папа Михаил Михайлович был тренером по настольному теннису и мастером спорта, сам выступал довольно таки успешно. В юношеские годы даже был близко к сборной России.

В возрасте пяти-шести лет он решил взять меня к себе в секцию. Тренировались в спортивной школе под его руководством на базе спортивного общества «Водник», и практически каждый день играл с отцом. Спортивный зал представлял собой помещение со скошенным потолком метров тридцать на пятнадцать на несколько столов и находился в подтрибунном помещении футбольного стадиона.

Так продолжалось до тех пор, пока мне не исполнилось где-то шестнадцать лет.

— У Вашего отца были послабления для сына?

— Я не находился в привилегированном отношении по сравнению с другими. Наоборот, ничем особенно меня не выделял и старался быть со мной построже. Я все понимал и считал, что это правильно. Причем пришел в секцию с родным братом Алексеем, старшим меня на пять лет. Но он года через два бросил занятия. Уже был достаточно взрослый, перспектив не было. А я пошел дальше.

— Были успехи в те годы?

— Да. Когда мне было около пятнадцати лет, я занял второе место на проходившем в Самаре юношеском первенстве России. После чего меня пригласили перейти к другому тренеру в детско-юношескую спортивную школу олимпийского резерва. Это была очень сильная школа, выпустившая многих знаменитых спортсменов. Один из них – Алексей Смирнов, находившийся в течение пятнадцати лет в сборной страны, раза три выигрывал личный чемпионат России. Он из Самарской области из города Тольятти. В школе олимпийского резерва было еще четыре-пять человек такого же уровня, как я. Конкуренция между нами была очень серьезная, и это здорово помогало для нашего роста.

— Занимались уже в другом помещении?

— Да. Также в Самаре, но в другом, просторном зале, находившемся в пристройке к одной из общеобразовательных школ. Хотя, тоже, полуподвальное помещение, но длинное, больше ста метров длиной на двенадцать теннисных столов. И по сей день тренируемся в этом зале.

— Как проходили тренировки в 1990-е годы? Вообще было ли финансирование?

— Много особо никуда не ездили, сборов практически не было, к соревнованиям готовились дома, не говоря уже о международных выездах. Не было ни какой-то серьезной экипировки, ни инвентаря. Помню, отец за свой счет покупал мне накладки, деревяшки. Но на самых основных соревнованиях, на которых я мог для этой школы принести медали, мы выступали. И средства на участие в них находили. Это зональное первенство России и финал первенства России.

Но когда перешел в школу олимпийского резерва, финансирование было уже более серьезное. Начали выезжать на сборы, и инвентарь выдавался.

— Заняв второе место в российском первенстве, удостоились права выступать в международных соревнованиях?

— Да, на первенстве Европы. Но туда отправили только через год — в 1994 году. В тот момент в сборную помимо меня вошли Алексей Смирнов, Сергей Ильюхин из Самары и Константин Чепкасов из Челябинска. Первенство Европы проходило во Франции, и там мы со Смирновым выиграли в парном разряде, за что я получил звание «мастер спорта международного класса».

— В столь юном возрасте?

— В семнадцать лет. Тогда такое звание давалось за победу на юношеском первенстве Европы. Сейчас такого нет. «Мастера спорта международного класса» дают за любую медаль. Но на взрослом чемпионате Европы. Понятно, что стать призером чемпионата Европы намного сложнее, чем по юношам.

— Сколько тогда сыграли матчей?

— Шесть. У нас со Смирновым была неплохая пара — очень сыгранная. Мы вместе тренировались, хорошо друг друга знали, имели полное взаимопонимание за теннисным столом. Поэтому в паре взаимодействовали очень хорошо. И потом — в более взрослом возрасте продолжали играть, во-первых, в клубном чемпионате России за один клуб — тогда в матчах между командами был одна парная встреча. И, во-вторых, выступали вместе на международных соревнованиях. На одном про-туре в конце 1990-х годов взяли бронзовую медаль, выиграв у очень сильных спортсменов, находившихся значительно выше нас в рейтинге.

— Куда поступили после окончания школы?

— В училище олимпийского резерва ЦСК ВВС в нашей же Самаре. Но учеба была чисто формальной. Мы там просто числились, а занятия не посещали. За два года обучения, может, раза три были на занятиях. Мы и в школе то в последние годы вообще не были. Всё сдавали экстерном. Помню, писали изложение. Поставили «удовлетворительно». Спортсменам обычно других оценок и не ставят. По физкультуре, может, поставили хорошую оценку.

Мы жили по схеме — тренировки, сборы, соревнования. Учеба в эту схему не входила.

— Какую специальность получили в этом училище?

— Не помню. Вроде бы — тренер. Диплом дома лежит, но я его даже не открывал.

— Со временем планируете заняться тренерской деятельностью?

— Пока не могу сказать. Я все еще продолжаю свою профессиональную карьеру, сейчас играю за свой родной клуб ЦСК ВВС, выступающий в Премьер-лиге. А раньше и за зарубежные играл. Четыре года с 1999-го по 2003 годы провел в Германии. Первые два года за клуб города Офенбург из Западной Германии недалеко от Франкфурта-на-Майне. В первый год моего выступления клуб был во второй немецкой лиге, мы заняли второе место и получили право выступать в первой Бундеслиге. И меня оставили, но, правда, не на ведущих ролях, а запасным, в основном выходил на матчи в парном разряде. В то время Бундеслига являлась сильнейшим клубным чемпионатом, чуть ли не всего мира. А следующие два года в Германии переехал в третью лигу, выступал за клуб города Аленбург, это уже Восточная Германия поблизости от Лейпцига.

— Каким образом оказались в Германии?

— За год до моего отъезда в Германию в первую Бундеслигу уехал наш лидер Алексей Смирнов. Мы играли перед этим десять лет за клуб ЦСК ВВС, стали пятикратными чемпионами, Алексей был номером один, и в 1998 году его пригласили в Германию в ведущий клуб Оксенхаузен. Среди юношей он был сильнейшим в Европе, он и выиграл первенство Европы по своему году рождения. Получилось так, что остальных ребят, кто играл за ЦСК ВВС, пригласили к нему в клуб на сборы. И там оказался второй тренер клуба Офенбург, причем он был русским, выходец из Санкт-Петербурга Павел Левин. И предложил уже на следующий год перейти к ним в клуб во вторую Бундеслигу.

Некоторые российские игроки выезжали играть в Европу за свои клубы только время от времени. Это в случае, если чемпионаты проводятся турами, как в нашем российском чемпионате, когда все участники съезжаются в один город. А там матчи между клубами шли каждые две недели. Поэтому я проживал в Германии практически все время. Домой ездил только на лето, на Новый год и еще находил окно между матчами осенью. В Германии я тосковал по родным, близким. Первый год жил в небольшом общежитии еще с двумя парнями, говорящими на русском языке. Один из Белоруссии, еще один – из Челябинска. А на следующий год они уехали, я проживал один на квартире, и мне было очень тяжело.

— Немецким овладели?

— Да, на бытовом уровне. Это было жизненно необходимо, потому что приходилось общаться и со спортсменами, и в быту. Тогда я нормально знал немецкий, мог общаться спокойно. Сейчас, конечно, многое подзабыл, но время от времени, когда иногда выезжаю за границу, немецкий язык использую.

В 2003 году вернулся в Россию и выступал за целый ряд клубов: «ТНК-BP» (Сорочинск, Оренбургская область), в конце нулевых за «ДальЭнергоСетьПроект» (Владивосток).

— Значит, во Владивостоке уже были…

— Вообще не был. Ни разу. Понятно, что ни один тур чемпионата России доверить Владивостоку не могли. Просто дорого всем командам лететь в Приморье. Но наш спонсор два года подряд проводил во Владивостоке личный парный турнир с серьезным призовым фондом. И я просился принять в нем участие, но меня почему-то не пригласили.

Сезона два играл за нижегородский клуб «ДЮШОР-13», за калининградский «Пеликан». Калининград – это мое самое больное воспоминание. В 2010-2011 годах отыграл десять месяцев за клуб, в котором вообще не было финансирования, и не получил ни одной копейки. Как раз в то время я только женился, но так ничего домой и не принес в первый нашей с женой год совместной жизни.

— А договор заключили с командой?

— У нас в теннисе, знаете, какие договоры? Формальные. Они не заверены у нотариуса. Просто бумажка, правда, с печатью и росписью клуба, но с условиями договора, заключенными в нескольких небольших абзацах. Я обратился к юристам, судился с «Пеликаном». Куда только юрист не писал письма: и в прокуратуру, и в трудовую инспекцию, и в администрацию президента, и в федерацию настольного тенниса России. Были судебные заседания, но нам объяснили, что спонсора у клуба нет, ответственности нести некому, а у директора клуба, как физического лица, не было намерения меня обмануть. Вышло, что я оказался сам виноват, что устроился играть за этот клуб.

Пострадал не только я. Денег лишились Евгений Прищепа из Украины и россиянин Александр Винокуров. И два парня были из Калининграда, но они играли не за деньги, выступали, чтобы набраться опыта. Кстати, обманули и парней, игравших за «Пеликан» в сезоне перед нами. Они также обращались в федерацию настольного тенниса России с просьбой повлиять на клуб, но никаких мер в отношении него принято не было.

— Это был единственный случай в вашей карьере, когда Вас так обманули?

— В нашем виде спорта, где мы на руки получаем такие контракты на одну-две странички, как это может быть – единственный раз? Конечно, нет. Мне в Германии недоплатили за пять месяцев работы. Обманули меня и еще одного русского парня Федора Кузьмина. Отыграли весь чемпионат, к тому моменту спонсор был нам немного должен, правда, говорил, что вернет обязательно. Тут мы проигрываем последний очень важный матч, и расстроенный спонсор сказал, что ничего нам платить не будет.

— Михаил Бутылев сказал, что у Вас специфичная техника игры…

— Я левша, а у многих левшей в теннисе такая специфика, что они большую часть стола или практически весь стол перекрывают справа. И за счет этого ставят соперника в неудобное положение. Когда мой отец начинал заниматься со мной настольным теннисом, я уже тогда хорошо играл справа, тогда, как к обучению ударам слева мы еще даже не приступали. В результате, у меня и сформировалась такая игровая модель. Будучи молодым, действительно, играл практически одной стороной: за счет работы ног, быстрых перемещений все успевал справа. Но сейчас все больше уже играю и слева. Перекос в правую сторону совсем небольшой.

— Находилось время на что-нибудь другое, помимо настольного тенниса?

— Я очень люблю природу. Время от времени выбирались на курорты, просто отдыхали на Волге, выезжали с отцом на рыбалку на озера. В последние годы очень много времени провожу на даче. Купили ее шесть лет назад в самом красивом месте — прямо на берегу Волги буквально напротив Жигулевского заповедника. Это ближе к городу Тольятти. Такая гористая местность, но горы, конечно, небольшие. Самая высокая точка не выше четырехсот метров. И они полностью покрыты лесом. Мы с женой по возможности не только проводим там все лето, но ездим туда и зимой, где-то раз в две недели. Отопления нет, только электричество. Но поставил баню, она отапливается и от нее идет тепло. И ночуем даже там.

— Долго еще планируете выступать?

— Пока смогу зарабатывать себе этим на жизнь. Понятно, что я не молодею, уже не настолько быстр, как раньше, но играть пока буду. А потом уже, возможно, перейду на тренерскую деятельность.

— Своих детей планируете отдавать в настольный теннис или в любой другой вид спорта?

— У меня их двое — сыну Михаилу шесть лет и три года дочке Маше. И вот сына как раз с начала августа этого года отвел в теннис. Сначала сам проводил с ним по пять занятий в неделю, обратил внимание, что ему это интересно. А с первого сентября отдал его в спортивную секцию в нашем же зале, где я и сам тренируюсь. Он там и с преподавателями занимается три раза в неделю, и со мной. На первый взгляд, у него получается неплохо.