Александр Афонин: «Реализовал себя на 50 процентов»

Первое большое интервью самого титулованного приморского игрока по настольному теннису

Лучший игрок по настольному теннису в истории Приморья Александр Афонин родился в Дальнегорске. Там же к нему пришел первый большой успех. Совершенствовал мастерство и одержал еще несколько громких побед, обучаясь в спортинтернате в Чебоксарах. Затем было возвращение в Приморье — во Владивосток и работа в структуре клуба «Дальэнергосетьпроект» — одного из лучших клубов по настольному теннису России и Европы. В последние годы живет в Белоруссии, а недавно приезжал в Приморье, чтобы проведать друзей из Уссурийска и Владивостока. Сам он не считает свои достижения феноменальными, тем более по сравнению с тем, чего добилась его супруга — игрок сборной Белоруссии и один из лучших теннисистов Европы Виктория Павлович.

— Я родился 21 октября 1975 года в Дальнегорске, — рассказывает Александр. — Учился в 8-й школе. Настольным теннисом начал заниматься лет в шесть. Но еще до того, как стал ходить на тренировки, дома ракеткой стучал мяч об стенку. И когда пришел на занятия, уже умел делать то, чему вначале обучались другие детки. А в 5-м классе переехал в спортинтернат г. Чебоксары. Меня еще раньше приглашали, но уехал только через год.

— Каким образом там оказались?

— Выиграл первенство России. И меня пригласили в несколько городов, но не помню, по какой причине выбрал Чебоксары.

Учился там лет семь-восемь. Окончил десять классов и два курса училища олимпийского резерва. Потом играл за клубы в разных городах, а где-то в 20 лет вернулся во Владивосток.

В Чебоксарах я еще раз стал чемпионом России. Был вторым в команде и четвертым в личном первенстве на чемпионате СССР. И завоевал третье место на первенстве Европы в Чехословакии в городе Дунайска-Стреда, это недалеко от Братиславы. Все по кадетскому возрасту — до 16 лет.

— Как жилось в спортинтернате?

— Ничего хорошего там не было. Времена настали переходные. Жили впроголодь, общежитие находилось в плохом состоянии. С родителями общался редко. Время от времени созванивался по телефону, иногда, когда у них была возможность, они приезжали ко мне. Сам съездил домой два-три раза.

Второе высшее — тренерское образование я получил уже в Белоруссии. И понимаю, что с точки зрения психологии подростку можно отдаляться от родителей в 15-16 лет. В этом возрасте ты уже более или менее самостоятельный и понимаешь, нужно ли тебе то, на чем ты остановил свой выбор.То, что в спортинтернате все время посвящаешь спорту, это — очень полезно. Но мне не стоило уезжать из дома в столь раннем возрасте.

— То, чего Вы достигли в Чебоксарах — это предел или могли замахнуться на большее?

— Большие спортсмены получаются не из всех — таковых всего 1-2 процента. Мне не повезло, я не стал большим спортсменом, реализовал свой потенциал процентов на пятьдесят. Подавал большие надежды. Люди увидели во мне потенциал и готовы были его развивать. Я не помог им его раскрыть.

— Увлекались ли параллельно другими видами спорта? Если, да, почему все-таки отдали предпочтение настольному теннису?

— Я параллельно занимался футболом. Еще маленьким, когда жил в Дальнегорске, выходил с тенниса и шел на тренировку на футбол. И так каждый день. Это мое второе увлечение меня и радовало, и смущало, потому что я и тогда, и потом в Чебоксарах колебался: все время хотелось играть в футбол. Я буквально разрывался. Это и сгубило, наверное, мою теннисную карьеру. Надо было остановиться на чем-то одном. Когда ты тренируешься по два раза в день, отвлечение на что-то другое или пропуски тренировок ни к чему хорошему не ведут. В этом все и различие воспитания в интернате и дома: когда живешь с родителями, они, может быть, остановили бы от каких-то необдуманных поступков.

— Чем занимались в Приморье?

— Изучал банковское дело в Дальневосточной академии экономики и управления. У родителей не было возможности помогать, а денег за теннис тогда никто не платил. Поэтому, чтобы выжить, нужно было чем-то зарабатывать. Как все студенты работал или грузчиком, или разделывал рыбу.

Теннисом в институте занимался мало. Играл за счет старого багажа. Но этого хватало, чтобы быть лучшим. Я лет семь-восемь держался на высоком по местным меркам уровне. Все это время побеждал на чемпионатах Приморья и Дальнего Востока. Иногда мог проиграть, но это больше от моей несобранности, чем он отсутствия спортивного мастерства. Хотя среди соперников сильные игроки были. В Приморье выделялисьшколы Дальнегорска и Уссурийска. На Дальнем Востоке и в Забайкалье — Биробиджана, Абакана,Читы и Якутска. Из отдельных игроков могу отметить Игоря Матвиенко и Сергея Хонина из Биробиджана, Сергея Ли из Владивостока, Владимира Сыча из Якутска. Хонин потом уехал в Екатеринбург, а Сыч давно живет в Италии.

— Была возможность остаться на западе, а не возвращаться в Приморье?

— Да. Можно было и уехать играть за границу, но я на том момент «наелся» тенниса и хотелось с ним «завязать». Не хотел связывать с ним свою жизнь.

— Вы были одним из тех, кто входил в структуру женской владивостокской команды, побеждавшей на клубном чемпионате Европы…

— Команда образовалась в 2001 году на базе филиала РАО «ЕЭС» — «Дальэнергосетьпроект». Учредителем клуба был генеральный директор Геннадий Соломонович Смеркович.

Сначала за клуб выступали дети, которые занимались у известного местного тренера Григория Михайловича Мугурдумова. А потом появилась женская и мужская команды. Женская пять раз становилась чемпионом России, дваждызавоевывала кубок России и стала первым российским клубом, который выиграл кубок ETTU— клубный чемпионат Европы. Тогда в ее составе играли Светлана Ганина, Светлана Крекина и моя жена Виктория Павлович. Это было в 2008-м. А в 2011-м мы в финале проиграли турецкому «Фенербахче». А мужчинами по два раза были бронзовыми призерами чемпионата и кубка России.

До какого-то определенного момента за нас выступала местные воспитанницы ЕвгенияМугурдумова, Эльвира Бутырина, Наталья Гойзман, потом она сменила фамилию на Олешкевич. Но дальше их перевели в запас. Своими спортсменами выиграть чемпионат России было невозможно. Поэтому начали приглашать игроков из других городов страны и из Белоруссии.

Команда просуществовала до 2011-го. Геннадий Смеркович ушел на пенсию, а пришедшие ему на смену руководители сказали, что настольный теннис им не интересен. И все закрылось.

— Как познакомились с Вашей женой Викторией Павлович?

— Я был на турнире «про-тур» в Санкт-Петербурге —это серия коммерческих турниров. И интересовался, кто бы мог играть за нас. А сестрыПавлович — Вероника и Виктория тогда выступали, если не ошибаюсь, за клубы из Германии. Мне посоветовали подойти, поговорить с ними, может, они согласятся играть за Владивосток. И, действительно, Виктория — она была уже 11-й или 12-й в мире, согласилась выступать на приемлемых для нас условиях. Ее сестра-близнец Вероника тоже имела высокий мировой рейтинг. Но сразу не могла к нам перейти, у нее еще действовал контракт в Германии. Это было в сезоне 2006-2007 годов. Спустя год мы вместе с Викторией выиграли еврокубок. А уже на следующий сезон пришла и Вероника.

— Когда с Викторией сыграли свадьбу?

— В 2008 году.

— Сразу после победы в кубке?

— Перед победой. Может, это и помогло выиграть (улыбается, авт.).

— У вас самого не было желание поиграть за мужскую клубную команду?

— Я и выступал, как играющий тренер. Но чуть-чуть. В основном выполнял обязанности тренера и менеджера команды, занимаясь всем: начиная от экипировки и, заканчивая приобретением билетов на самолеты.

— Когда и почему уехали из Приморья?

— В конце 2011-го года. Во-первых, мне негде было работать. Во-вторых, жена очень любит свою страну, хотела вернуться домой, и я решил ей не противиться. Все-таки, она тренируется в Белоруссии. А центр настольного тенниса все равно будет в Европе. Тем более, она выступающий спортсмен на очень высоком уровне. Даже, если бы мы остались, с кем бы она тренировалась во Владивостоке?

— Она до сих пор играет?

— Да. Выступает за польский клуб «Тарнобжек», который мы, кстати, обыграли в финале еврокубкав 2008-м. Сейчас поедет в Испанию на чемпионат Европы.

Ее сестра Вероника закончила с профессиональным спортом года три назад. Сейчас занимается тренерской деятельностью.

— А вы?

— Тоже. Но если Вероника работает с национальными командами — кадетскими и юношескими, то я на менее серьезном уровне.

— Сколько Виктория еще планирует выступать?

— Не знаю. Может быть, выступит в 2020 году на Олимпиаде в Токио. Для нее это будут шестые Олимпийские игры.

— Это очень серьезно…

— Да. Она лучшая не только в Белоруссии, но и одна из лучших в Европе. А среди игроков защитного плана кроме нее никто не выигрывал дважды личный чемпионат Европы.

Сестры были призерами чемпионата мира в команде — сборная Белоруссии завоевала третье место в Бремене в 2006 году. Это одна из больших редкостей среди европейских женских команд.Обычно в восьмерку попадают представителиазиатских стран. А тут европейская страна стала призером чемпионата мира.

— Думаю, она высоко котируется среди белорусских спортсменов…

— Да, если я — мастер спорта СССР, Виктория —заслуженный мастер спорта Республики Беларусь. Награду ей вручал Лукашенко в 2006 году. Государство очень хорошо поддерживает финансово.

— Можете сравнить уровень развития и поддержки настольного тенниса со стороны государства в России и Белоруссии?

— Я бы не сказал, что и там, и там плохо поддерживают настольный теннис. Просто в зависимости удаленности от центра он развивается неравномерно. Это касается обеих стран, в том числе и относительно небольшой Белоруссии. В основном он профилируется в Минске, хотя неплохо играют и в Бресте, и в Гродно. Но общий уровень развития в России, конечно, серьезней. Хотя бы за счет того, что там проживает больше людей, соответственно, появляется больше перспективных спортсменов.

— Можно ли дорасти до серьезного уровня, занимаясь и играя только в Приморье и на Дальнем Востоке? Или для этого нужно обязательно перебираться на запад России или даже в Европу?

— По детскому возрасту — лет до 15-ти вырасти в неплохого игрока вполне можно. А потом — нет. Игры на турнирах требуют постоянного присутствия, а все основные соревнования проводятся в Европе. И там же находятся самые известные школы, охотно берущие к себе на учебу подающих надежду европейских игроков, неважно, откуда — из России, Казахстана, Беларуси или других стран. Азиатский регион сильнейший, но турниров здесь все равно гораздо меньше. Кроме того, в страны Азии можно ездить тренироваться сколько угодно раз, но они вам все равно не откроют никаких секретов.

— Вам самому довелось тренироваться в Азии?

— В те времена это было не очень развито. В плане обмена спортивными делегациями Китай, Южная Корея, Япония были несколько закрытыми странами. Мы ездили в 1991 году на соревнования в Китай, и местные смотрели на европейцев, как на некую диковинку. Понятно, что ведущие игроки Азии выступали на чемпионатах мира, Олимпийских играх. А так массового и регулярно, как сейчас, на сборы тогда никто не выезжал. Но даже притом, что сейчас все друг с другом активно общаются, основные тренировочные процессы азиаты вам не покажут.

— Чем они отличаются от европейцев? Почему они сильнее?

— Тем, что они голодные. Для многих китайцев спорт — это возможность заработать деньги и вырваться из бедности. В буквальном смысле — шанс выбиться в люди.

Китай — это номер один в мире по настольному теннису. И в Китае спорт номер один — настольный теннис. Те деньги, которые у нас тратят на футбол или хоккей, там вкладывают в теннис. Там этот вид спорта изучают и развивают в целых институтах, не говоря уже о школах и интернатах. При их сумасшедшей конкуренции и отборе из огромного числа занимающихся выбирают самые настоящие таланты.

Я работал одно время с человеком, который преподавал настольный теннис в Российском государственном институте физкультуры в Москве. Там объясняли, что настольный теннис очень сильно подходит азиатам с точки зрения физиологии. У них короткие сильные ноги, низкий центр тяжести, больше белых мышечных волокон, то есть, гораздо быстрее мышечная реакция. Плюс, сумасшедшая работоспособность.

С другой стороны сейчас в настольном теннисе очень сильны японцы, хотя Япония — сытая страна. Как объяснить этот феномен? С точки зрения физиологии объяснить это можно, а если говорить о желании выбиться в люди — уже не объяснишь.

— Часто приезжаете во Владивосток?

— Пока нет такой возможности.

— Вам известно, что во Владивостоке фактически негде заниматься настольным теннисом? Нет ни одного, приспособленного для этого помещения…

— Да, я знаю. Жаль, что пока во Владивостоке не поймешь, что творится с теннисом. Мне кажется, наличие одного зала в Уссурийске и отсутствие залов во Владивостоке и еще где-либо в Приморье ничего хорошего развитию этому виду спорта не принесут.

— Ваше будущее связано с Беларусью?

— Не буду загадывать. Я никогда не думал, что перееду в Беларусь, поэтому не знаю, что будет дальше. Если позволят время и средства, обязательно с удовольствием буду приезжать в Приморье и участвовать соревнованиях среди ветеранов спорта.